Гомельский парк князей Паскевичей в начале XX века. Описание в книге Л. А. Виноградова "Гомель. Его прошлое и настоящее. 1142-1900 г." (М., 1900)

Великолепный паркъ князя Паскевича, одна изъ примечательностей Гомеля, открывается для публики съ весны по четвергамъ и воскресеньямъ 5–9 часов вечера съ платою за входъ по 12 копеек въ пользу кассы вольно-пожарного общества (оркестръ которого играетъ во время гуляний).

Приезжие могутъ осматривать его ежедневно 9–12 часов в сопровож­дении одного изъ привратниковъ.

Паркъ пересекается оврагомъ Гомеюкомъ, черезъ который перекинутъ, выше вековыхъ деревьевъ, длинный какъ бы ажурной работы железный мость; желающие спускаются внизъ, где также есть красивые мосты, павильоны, беседки и прочее.

Въ парке имеются чудные оранжереи, гроты, цветники, фонтанъ; некоторые ал­леи уставлены тропическими деревьями и мраморными статуями; везде электрическое освещение. 

Дворецъ – красивое сооружение по планамъ итальянского архитектора XVIII века графа Растрелли (строителя Зимнего дворца въ Петербурге, собора Андрея Первозванного въ Kиeвe и др.); при нёмъ галлереи и высокая трёхъярусная башня, сооружённые архитектором Идзиковскимъ. 

На одной изъ террасъ бронзовая статуя коннаго всад­ника, изображающая Иосифа Понятовского, племянника последнего польского короля, (умершего въ Петербурге) и две турецкие пушки, подаренные императоромъ после войны съ Турцией въ 1829 году. 

Примечание

Иосиф Понятовский въ 1812 году былъ назначенъ Наполеономъ въ командующие польскихъ войскъ, потомъ Варшавскимъ генерал-губернаторомъ; въ 1813 году въ первый день битвы подъ Лейпцигомъ получилъ звание маршала Франции, а въ третий, после поражения, спасаясь бегствомъ, утонулъ въ реке Эльстере.

Статуя исполнена известнымъ датскимъ ваятелемъ Торвальдсеномъ, по заказу поляковъ, но была окончена уже после восстания 1830 года и потому подарена императоромъ фельдмаршалу.

Во внутреннемъ садике надъ рекой монументъ въ честь фельдмаршала Паскевича.

Въ дворцовой башне имеются коллекция картинъ худож­ника Суходольского, напоминающихъ военные действия фельдмаршала въ Турции, Персии и Польше, и палатка, въ которой императоръ Ни­колай Павловичъ совершалъ кампанию 1829 года.

Замечательны коллекции древностей, вазы, подаренные фельдмаршалу императором Николаемъ I и королёмъ прусскимъ Фридрихомъ-Вильгельмомъ IV, статуя Аполлона, статуя императора Николая I и зеленоватая ниша, переделанная изъ Ахалцыгского фонтана.

Въ книге для почётныхъ посетителей обращаетъ общее внимание запись: „Въ знакъ Вашего сердечнаго гостеnpiимства. Александръ. Марія“, сделанная собственноручно императоромъ Александромъ II п императрицей Mapией Александровной, проездомъ останавливавшимися съ 9 на 10 октября 1857 года у генералъ-адъютанта князя Ф. И. Паскевича. – Съ высоты башни открывается одинъ изъ редкихъ видовъ.

Л. А. Виноградов. Гомель. Его прошлое и настоящее. 1142–1900 г. (М., 1900). – 48 с. (с. 40–41, 47).

Заметки о Гомеле Олимпиады Шишкиной, фрейлины Елизаветы Алексеевны (жены императора Александра I)

В 1848 году в Санкт-Петербурге вышли из печати путевые очерки фрейлины Елизаветы Алексеевны (жены императора Александра I), писательницы Олимпиады Петровны Шишкиной (1791–1854), “Заметки и воспоминания русской путешественницы по России”.

В них приведены интересные сведения о Гомеле, который она посетила во время путешествия:

“Местечко это также на берегу живописного Сожа. И особенно замечательно тем, что попеременно владели, не по родству и наследству, а как будто по какому-то особому назначению, два  знаменитых полководца.  Прежде принадлежало оно Румянцеву–Задунайскому, теперь принадлежит фельдмаршалу графу Варшавскому….”

“От Гомеля до Белицы шесть вёрст, и он во всю дорогу виден, разнообразно представляясь как прекрасный город. Греческая церковь в нём гораздо величественнее Латинской, что в здешних краях редко бывает.  Дорога очень дурна, разливы Сожа почти везде снесли мосты…”
      © К. О. Бирюкович. Босоногие дворянки // Гомельская праўда. – 2008. – 19 февраля –  С. 6.

Инициатива графа Н. П. Румянцева, не получившая поддержки у правительства. 1817 год

Есть в истории просвещения Гомеля весьма любопытный эпизод, связанный с 1817 годом, когда местное дворянство попыталось создать в городе высшее учебное заведение по образцу петербургского Царскосельского.

Инициативу, как нетрудно догадаться, проявил граф Николай Петрович Румянцев, готовый ежегодно выделять на нужды такого учебного заведения 4.000 рублей. Кроме того, граф брался за собственный счёт построить корпуса и безвозмездно выделить строительные материалы для учительского дома.

Планировалось, что финансироваться лицей будет за счёт местных сборов от благотворителей и из казны. Предполагалось, что учиться здесь смогут 80 человек – половина из них бесплатно. Остальные же должны вносить за образование 200 рублей в год. Какие надежды возлагались на лицей, можно судить по отзывам одного из современников:

«Вполне уместно было бы, если бы дворянские и простых граждан сыны учились у одного профессора в одной учебной зале... По моему мнению,  никакое заведение не возвысило бы столько Гомель, как сие.

С учреждением оного умножилось бы число лучшего просвещеннейшего класса; сии жители оказали бы влияние своё на прочих; множество дворян здесь выстроили бы дома и даже поселились бы жить на время воспитания детей; разлились бы знатные суммы по Гомелю и отчасти по окрестностям; теперешние жители выиграли весьма и пр. и пр.»

Источник:  Штрихи к портрету Гомеля: Гомель глазами гостей… и не только / Центральная городская библиотека имени А. И. Герцена. Информационно-библиографический отдел. – Гомель, 2012.                                                 

Символический пожар. Гомель в 1799–1800 годах

В 1799 году граф Николай Петрович Румянцев из-за каприза императора Павла был уволен со службы и уехал на некоторое время в Гомель. Здесь он неожиданно для самого себя вдруг увидел то, на что ранее, во время иных приездов в город и непродолжительной жизни здесь вместе с братьями, не обращал или мало обращал внимания.

Это был нелепый контраст между захолустной, почти средневековой стариной и современностью. Этот контраст создавал возведённый по воле фельдмаршала П. А. Румянцева роскошный дворец, возвышавшийся среди остатков крепостных сооружений над хаотично застроенным деревянным местечком.

Именно тогда, как можно думать, у Н. П. Румянцева и возник замысел преобразовать Гомель по образцу увиденного им в Европе.

Ускорить реализацию задуманного помог случай: в 1800 году в Гомеле случился большой пожар, уничтоживший бóльшую часть деревянных строений. После него остались только контуры того Гомеля, который до 1772 года считался скорее крепостью, чем городом.

Этот пожар на рубеже XVIII и XIX веков имеет, если можно так сказать, определённый символический смысл: он знаменовал собой «перелом эпох» в истории Гомеля.
Город больше не являлся приграничным населённым пунктом, каким он фактически был на протяжении четырёх с половиной веков, с момента вхождения в состав Великого княжества Литовского.

После 1772 года Гомель оказался в центре европейской части огромной страны, что само по себе открывало перспективы развития его как города. Однако в данном случае первостепенную роль сыграл все же человеческий, личностный фактор.

Если бы Гомель не стал владением Николая Петровича Румянцева, то он, видимо, разделил бы судьбу тех поселений, о которых автор одной из статей в газете «Могилёвские губернские ведомости» за 1851 год (№ 17), С. И. Соколов, сказал так: «Много в здешней губернии древних городов и местечек, некогда полных жизни, пользовавшихся известностью в политическом и торговом отношении, но они давно уже пережили свою славу, одряхлели и теперь стоят, как голые остовы, грустные памятники давно минувших времён…».

© А. Ф. Рогалев. От Гомиюка до Гомеля. Городская старина в фактах, именах, лицах. – 2-е изд., перераб. и доп. – Гомель: Барк, 2006. – С. 121. 

О Гомеле послевоенном... Цитаты из воспоминаний известных людей

Советский писатель, публицист и общественный деятель Илья Григорьевич Эренбург (1891–1967) в своей книге «Война» писал: 

«Я проехал тысячу километров – от Орла до Сожа, от Рыльска до Киевской Слободки. Нет у меня слов, чтобы сказать, какое горе принёс нашей стране враг. 

Возле Гомеля мы ехали ночью мимо сёл, недавно оставленных немцами. Краснели головешки…» 

На страницах журнала «Наука и жизнь» в 1973–1974 года были опубликованы воспоминания известного советского и украинского хирурга, академика Николая Михайловича Амосова (1913–2002). 

Ему также довелось увидеть разрушенный Гомель. 

Вот что писал Н. М. Амосов:                     

«Гомель. Что от него осталось! Вся длинная улица, что ведёт на север, разрушена. Одни костяки сгоревших кирпичных домов со слепыми чёрными глазницами окон и пустыри с глыбами кирпича. 

Ещё осенью мы видели с другой стороны целые дома среди сожжённых. А теперь, кажется, нет ни одного. 

Сколько таких городов уже покинула война. А сколько ещё разрушит впереди…»   

Народный писатель Беларуси (1962) Михась (Михаил Тихонович) Лыньков (1899–1975) в очерке «Москва – Гомель» пишет о посещении нашего города после его освобождения:

«Сколько раз мы были до войны в этом весёлом, жизнерадостном городе, с прекрасным парком, дворцы и вокзалы всегда были многолюдны. 

И ни днём, ни ночью не затихал в этом городе многоголосый шумный прибой человеческой жизни. 

Здесь делали чудесные машины, печатали книги, ремонтировали паровозы и пароходы, шили чудесную обувь. 

Много чего делали здесь – от маленькой спички до сложных машин для колхозных полей. 

Во дворце князя Паскевича был прекрасный музей… Здесь можно было познакомиться с особенностями здешнего края, с его историей – а история далёкая и глубокая: по улицам города проходили когда-то герои «Слова о полку Игореве»…   

... «Город создаёт впечатление тяжело больного, который только-только избавился от смерти. Он ещё тихий и безголосый. Страшо беспомощный в своей неподвижности. Но уже первые искорки жизни слабо поблёскивают в его глазах…»

Фронтовые дороги поэтессы Юлии Владимировны Друниной (1924–1991) позволили ей увидеть многое, в том числе и Гомель. 

В 1941 году совсем юной она ушла на фронт добровольцем и до конца войны служила санинструктором.  

В 1943 году Ю. В. Друнина была направлена в сануправление 2-го белорусского фронта. Вот что она писала в автобиографической повести “ С тех вершин”:

“Мне сказали, что санупр (санитарное управление. – Автор) находится в только что отбитом Гомеле. 

Сначала, пока не оборвались рельсы, ехала в обычном поезде – не теплушке, а в пассажирском составе. Потом на попутках. Затем добиралась на своих двоих. 

В Гомеле, вдребезги разбитом, безлюдном (вообще в Беларуси я не встретила ни одного гражданского человека – в этом партизанском крае все, кого не успели уничтожить фашисты, ушли в леса), санупра уже  не было. Догнала его в какой-то деревушке, состоящей из одних труб”. 

В 1964 году в мартовском номере журнала “Нёман” были впервые опубликованы “Белорусские воспоминания” известного советского поэта Евгения Ароновича Долматовского (1915–1994), принимавшего участие в освобождении Беларуссии от немецко-фашистских оккупантов. 

В мемуарах приведены сведения о посещении им Гомеля в 1944 году, когда ему довелось увидеть праздничный салют:                  

“Двадцать шестая годовщина Советской Армии застала меня в освобождённом Гомеле. Город уже пришёл в себя после кошмара оккупации, но был он страшно разрушен, и ночевать приходилось ездить в расположенное неподалёку село Мильча.

И вдруг удивительная весть: в Гомеле будет салют в одно время с московским. Мы стояли на площади около машины. Торопились – надо было ехать под Рогачёв, где завязались бои за освобождение города. Но волнение первого увиденного нами салюта сохранилось на всю жизнь. Вот как это записалось тогда:

                      Взорван громом  покой синеватый

                       Гомель снова в огне и дыму.

                       Ударяют орудий раскаты

                       В облаков золотую кайму.

                       Здесь три месяца тишь зимовала

                       С той поры, как вошли мы сюда.

                       И сегодняшний грохот металла

                       Принесла не лихая беда.

                       А великих побед ликованье,

                       Красной Армии громкий салют.

                       И врагами разбитые зданья

                       Голос пушек родных узнают…”       

    Источник публикации: Бирюкович, К. О. «Мы не ждали посмертной славы» / К. О. Бирюкович // Гомельская праўда. – 2004. – 1 июля.

«Чорныя выгары пустыроў». Писатель Иван Мележ о Гомеле, каким он его увидел после освобождения от немецко-фашистских захватчиков.

Народный писатель Беларуси Иван Павлович Мележ  (1921–1976) в статье «Трохі згадак і думак” поделился впечатлениями о Гомеле вскоре после его освобождения от немецко-фашистских захватчиков в 1943 году. 

Писатель  проезжал через освобождённый Гомель на родину в деревню Глинище Хойникского района Гомельской области следующее:

«Ніколі не забуду, як я сустрэўся з роднымі мясцінамі неўзабаве пасля вызвалення. 

Вочы мае бачылі раны такія страшныя і такія свежыя, што хацелася стагнаць, у грудзях увесь час ныла штосыці балючае, нясцерпнае, бясконцае. 

Ад самага Гомеля гарэў ва мне гэты боль…”

І далей: ”Нямыя, страўныя руіны Гомеля, жахлівы – ад вакзала да самага парку – пустыр… 

У Хойніках – тое ж, што і ў Гомелі, – чорныя выгары пустыроў…”               

Источник: Біруковіч, К. О. Гомельскія пуцявіны пісьменніка: да 85-годдзя Івана Мележа  / К. О. Біруковіч // Гомельская праўда. – 2006. – 10 лютага.

Маяковский в Гомеле

Маяковский в Гомеле (публикация А. Стукало, члена Союза журналистов СССР, в газете «Гомельская праўда», № 19 за 29 января 1991 года, с. 4).

В фондах Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина хранятся газеты, с помощью которых удалось установить точную дату выступления Владимира Владимировича Маяковского в Гомеле.

Сюда поэт приехал в феврале 1925 года из Минска. Еженедельник «Трибуна искусства» писал о минской встрече с Маяковским так: «Состоялся всего один вечер. Подобный на все вечера Маяковского. Переполненный зал. Аншлаг. Успех. Дождь записок… Было сосредоточенно тихо, когда поэт читал свой героический “Левый марш”, и шумно, весело, когда он сверкает своими бытовыми юморесками…»

Как же встречали и принимали В. В. Маяковского в Гомеле?

Газета «Полесская правда», орган Гомельского губернского комитета Российской коммунистической партии, губернского исполнительного комитета и губернского профессионального совета в номере от 27 января 1925 года загодя информировала своих читателей: «2 февраля в театре имени Калинина состоится выступление поэта Владимира Маяковского.

Программа (её содержание подаётся так, как обозначено в оригинале, – автор).

1) Вступительное слово «Что должен знать каждый?».

2) Отрывки из поэмы: а) 150 000 000; б) памятник рабочего клуба.

3) Маяковский – смеётся, Маяковский улыбается, Маяковский издевается.

4) Новые поэмы: разговор с А. С. Пушкиным на разные темы. Париж. Будущая война.

5) Тамара и демон. Севастополь. Ялта и другие. Стихи: “Солнце в гостях у Маяковского” и другие».

Объявление о приезде поэта ещё несколько раз появлялось на страницах газеты.

Характерно, что за несколько дней до приезда Маяковского в «Полесской правде» было напечатано его стихотворение “22 января 1924 года”.

Давайте представим атмосферу поэтического вечера, который состоялся 2 февраля 1925 года в Гомеле. Маяковский… Его могучий, напористый бас, кипение страстей, аплодисменты и стихи в замирающем от волнения зале.

В программу каждого выступления Маяковского включались «ответы на записки». На афишах эта часть вечера значилась как продолжение доклада и чтения стихов.

Большинство записок свидетельствовало о том, как высоко ценили слушатели авторитетное мнение, широкий кругозор поэта, его творчество.

Но среди множества записок попадались и въедливо-хулиганские, обидные. Маяковский всегда был готов на них ответить. Его ответы были остроумными, достигали особой полемической остроты и неизменно поддерживались слушателями.

Поэт в одном из своих стихотворений писал:

«Аудитория

              сыплет

                   вопросы колючие,

                      старается озадачить

                         в записочном рвении».

Организатор выступлений поэта по городам страны в последующие годы (1926–1930) Павел Ильич Лавут приводит в книге «Маяковский едет по Союзу» (М.: Советская Россия, 1963; второе издание – 1969 год, третье издание – 1978 год) несколько вопросов, которые поступили на одном из вечеров поэта в Тбилиси:

«Являетесь ли Вы членом ВКП(б)?»

Ответ.

- Я приобрёл массу привычек, несовместимых с организованной работой. Но от партии себя не отделяю и считаю себя обязанным исполнять все постановления большевистской партии, хотя и не ношу в кармане партийного билета».

«Товарищ Маяковский, кто будет читать ваши стихотворения после вашей смерти?»

Маяковский зло и резко ответил:

- У вас нет родственников в Гомеле? Узнаю по почерку. Там также такой умник нашёлся».

Тот же П. И. Лавут свидетельствует, что в каждом городе находились «сорняки», которые использовали «булавочные уколы».

Такие уколы не могли препятствовать успешному выступлению поэта.

В «Полесской правде» от 15 февраля 1925 года большую часть одной из страниц заняла рецензия «Силуэты современных писателей. Владимир Маяковский». Была помещена фотография поэта, что не совсем обычно, поскольку в те годы в газетах иллюстрации появлялись очень редко.

Автор рецензии рассказывал о раннем творчестве В. В. Маяковского, анализировал поэму «Облако в штанах», другие произведения.

- “Облако в штанах”, – подчёркивал рецензент, – большое достижение не только в поэтическом, но и в идеологическом багаже Маяковского. Написанное в 1914 году, в разгар военного патриотизма, охватившего русскую литературу, оно изобилует явно антимилитаристскими мотивами».

Автор рецензии писал, что Маяковский «начал с протеста против буржуазных прелестей, против “крепкозадого” буржуазно-немецкого быта». Он «раньше других  выпятил социальные мотивы города», и, наконец, «революция оформила бунтарские мотивы Маяковского, придала им смысл».

Хотя некоторые замечания критика носили субъективный характер, в целом в статье давалась правильная оценка творчества Маяковского.

В конце статьи автор отмечал: «Насколько можно представить из декламаций самого Маяковского, его «Лениниана» является значительным шагом по намеченному пути, по крайней мере, в той части, в какой мы её слышали».

Рецензент подчёркивал естественный пафос революции в произведениях поэта, большой подъём и размах его творчества. «Здесь впервые у Маяковского выступают люди, овеянные могуществом и печалью коллектива, который проводит в последний путь своего вождя. Здесь уже не схема коллектива, а коллектив – в своём могуществе, в дни, которые не забудет мир».

Ещё через месяц эта же газета так написала о поэме «Владимир Ильич Ленин», отрывки из которой поэт читал на своём вечере в Гомеле: «Новое произведение Маяковского – широкое полотно, на котором изображён Ильич с первых моментов возникновения рабочего движения в России и до наших дней, до нового ленинского набора. Ярко представлены узловые моменты революции, роль Ленина в них…».

Без сомнения, гомельскими слушателями поэма о Ленине была принята с восторгом. В автобиографии В. В. Маяковский писал, что реакция рабочей аудитории радовала и укрепляла его уверенность в необходимости поэмы.

Выступление Владимира Владимировича Маяковского в Гомеле 2 февраля 1925 года  помогло и местным литераторам, всем любителям поэзии ощутить «всю звонкую силу поэта».