В позднее
древнерусское время (XIII–XIV
века) жители первоначального Гомия соблюдали свадебный обряд, содержание и
форму которого определяло прежнее мифологическое представление радимичей и их
предшественников об умирании и возрождении (т. е. перевоплощении) молодых в
качестве супругов. Элементы этого обряда сохранялись в Гомеле и его
окрестностях до XVII или даже до XVIII
века.
В самом
свадебном обряде переплетались слёзы и радость, грусть и смех. Поведение
невесты во время сватания и некоторые свадебные атрибуты соответствовали
«умиранию».
До
просватания невеста находилась за занавескою и плакала. Свадебное платье, как и
саван, шилось из белой ткани. Большой платок, который принято было дарить
невесте в день свадьбы, в исследуемой местности (как и некоторых смежных
областях) носил название гомылька,
соотносимое со словом могила.
Специальный
свадебный хлеб (пирог) имел выпуклую, округлую форму и напоминал могильный
холм. В чешском языке этот пирог так и назывался – homola, что значит «холм, могила». В индоевропейских языках
прослеживается соотнесённость семантики «невеста» – «смерть» – «могила» –
«хлеб».
Невесте требовалось пройти ритуальное мытье в бане,
что соответствовало мифологической значимости воды и омовения в целом,
знаменовавшего перевоплощение.
Баня как
место омовения как бы балансировала на грани между этим и тем (потусторонним)
миром. Расплетение косы перед баней, а затем покрытие платком (гомылькой) как
раз и означали ритуальное «умирание» одной сущности и «рождение» новой.
По материалам книги © А. Ф. Рогалев. Неизвестный Гомель. – Гомель: Велагор, 2023. – 220 с.
