В 1776 году в Гомеле
насчитывалось 60 дворов и 56 бездворных изб, принадлежавших евреям.
Общая их численность складывалась из 310 человек мужского пола и 301 человека
женского пола.
Официальное именование евреев-мужчин
являлось двучленным и осуществлялось по формуле «личное имя + отчество», при
именовании еврейских женщин указывалось только личное имя.
Заметим, что именования гомельских евреев и
православных мещан во второй половине XVIII века могли пересекаться только в
той части антропонимикона, которая имела библейские истоки, поскольку
древнееврейские (библейские) по происхождению
личные имена нередко включались православной церковью в канонические
именные списки (Иосиф, Моисей, Иона, Авраам, Самуил, Давид, Исаак, Наум, Яков, Ева, Агарь, Руфь, Сусанна и другие).
Характерными
именованиями гомельских евреев в 1776 году
были: Израиль Нохимович, Иосель Мовшович, Янкель Мордухович, Берка Лейбович, Евель Нохимов, Шимон Ёселев, Ерохим Файбишов, Гирша Нахимович, Абрам Мовшович, Шимша Мееров, Ицка Мовшович, Хаим Самуилович, Лейба Мовшович, Мендаль Давыдов, Лейзер Евелев, Шлома Лейбович, Файбиш Шлёмов и тому подобные[1].
Как видим, при указании хозяев еврейских
дворов использовались как полуотчества, так и полные отчества, что, по всей
видимости, не нарушало общих российских правил использования отчеств в официальных документах, поскольку формальные
отчества бесфамильных до конца XVIII – начала XIX веков евреев
рассматривались в качестве вторых идентификационных знаков, аналогичных
фамильным прозваниям.
Типичными мужскими и женскими именами среди
гомельских евреев в 1776 году, кроме указанных, были Невах, Леви, Фроиль, Хацкель, Идель,
Тевель, Исаак, Фалк, Симон, Зимель, Шолом, Евсей, Соломон, Вольф, Сроиль, Авраам; Френда, Рася, Гитля, Хася, Сарра, Блюма, Геня, Элка, Цивля, Ривка, Рохля, Либа, Хая, Эстер, Ханна, Лея, Ита, Бася, Фрума, Шифра, Голда, Мейра, Гута, Зелда, Фейга и другие.
Из книги © А. Ф. Рогалев. От Гомиюка до Гомеля. Городская старина в фактах, именах, лицах. Гомель: Барк, 2006. – 220 с.
[1] Еврейские имена, а также имена мещан-белорусов и прочих жителей Гомеля записывались со слов их носителей. Составители описи гомельского имения П. А. Румянцева, как можно полагать, не ставили перед собой задачи разграничить официальные и неофициальные формы личных имён, в связи с чем в документе 1776 года, как и в более ранних документах 1560 и 1681 годов, обнаруживается большое число фонетических, орфографических и словообразовательных вариантов одних и тех же антропонимов. Имена гомельских евреев мы подаём так, как они указаны в письменном памятнике.
