О Гомеле послевоенном... Цитаты из воспоминаний известных людей

Советский писатель, публицист и общественный деятель Илья Григорьевич Эренбург (1891–1967) в своей книге «Война» писал: 

«Я проехал тысячу километров – от Орла до Сожа, от Рыльска до Киевской Слободки. Нет у меня слов, чтобы сказать, какое горе принёс нашей стране враг. 

Возле Гомеля мы ехали ночью мимо сёл, недавно оставленных немцами. Краснели головешки…» 

На страницах журнала «Наука и жизнь» в 1973–1974 года были опубликованы воспоминания известного советского и украинского хирурга, академика Николая Михайловича Амосова (1913–2002). 

Ему также довелось увидеть разрушенный Гомель. 

Вот что писал Н. М. Амосов:                     

«Гомель. Что от него осталось! Вся длинная улица, что ведёт на север, разрушена. Одни костяки сгоревших кирпичных домов со слепыми чёрными глазницами окон и пустыри с глыбами кирпича. 

Ещё осенью мы видели с другой стороны целые дома среди сожжённых. А теперь, кажется, нет ни одного. 

Сколько таких городов уже покинула война. А сколько ещё разрушит впереди…»   

Народный писатель Беларуси (1962) Михась (Михаил Тихонович) Лыньков (1899–1975) в очерке «Москва – Гомель» пишет о посещении нашего города после его освобождения:

«Сколько раз мы были до войны в этом весёлом, жизнерадостном городе, с прекрасным парком, дворцы и вокзалы всегда были многолюдны. 

И ни днём, ни ночью не затихал в этом городе многоголосый шумный прибой человеческой жизни. 

Здесь делали чудесные машины, печатали книги, ремонтировали паровозы и пароходы, шили чудесную обувь. 

Много чего делали здесь – от маленькой спички до сложных машин для колхозных полей. 

Во дворце князя Паскевича был прекрасный музей… Здесь можно было познакомиться с особенностями здешнего края, с его историей – а история далёкая и глубокая: по улицам города проходили когда-то герои «Слова о полку Игореве»…   

... «Город создаёт впечатление тяжело больного, который только-только избавился от смерти. Он ещё тихий и безголосый. Страшо беспомощный в своей неподвижности. Но уже первые искорки жизни слабо поблёскивают в его глазах…»

Фронтовые дороги поэтессы Юлии Владимировны Друниной (1924–1991) позволили ей увидеть многое, в том числе и Гомель. 

В 1941 году совсем юной она ушла на фронт добровольцем и до конца войны служила санинструктором.  

В 1943 году Ю. В. Друнина была направлена в сануправление 2-го белорусского фронта. Вот что она писала в автобиографической повести “ С тех вершин”:

“Мне сказали, что санупр (санитарное управление. – Автор) находится в только что отбитом Гомеле. 

Сначала, пока не оборвались рельсы, ехала в обычном поезде – не теплушке, а в пассажирском составе. Потом на попутках. Затем добиралась на своих двоих. 

В Гомеле, вдребезги разбитом, безлюдном (вообще в Беларуси я не встретила ни одного гражданского человека – в этом партизанском крае все, кого не успели уничтожить фашисты, ушли в леса), санупра уже  не было. Догнала его в какой-то деревушке, состоящей из одних труб”. 

В 1964 году в мартовском номере журнала “Нёман” были впервые опубликованы “Белорусские воспоминания” известного советского поэта Евгения Ароновича Долматовского (1915–1994), принимавшего участие в освобождении Беларуссии от немецко-фашистских оккупантов. 

В мемуарах приведены сведения о посещении им Гомеля в 1944 году, когда ему довелось увидеть праздничный салют:                  

“Двадцать шестая годовщина Советской Армии застала меня в освобождённом Гомеле. Город уже пришёл в себя после кошмара оккупации, но был он страшно разрушен, и ночевать приходилось ездить в расположенное неподалёку село Мильча.

И вдруг удивительная весть: в Гомеле будет салют в одно время с московским. Мы стояли на площади около машины. Торопились – надо было ехать под Рогачёв, где завязались бои за освобождение города. Но волнение первого увиденного нами салюта сохранилось на всю жизнь. Вот как это записалось тогда:

                      Взорван громом  покой синеватый

                       Гомель снова в огне и дыму.

                       Ударяют орудий раскаты

                       В облаков золотую кайму.

                       Здесь три месяца тишь зимовала

                       С той поры, как вошли мы сюда.

                       И сегодняшний грохот металла

                       Принесла не лихая беда.

                       А великих побед ликованье,

                       Красной Армии громкий салют.

                       И врагами разбитые зданья

                       Голос пушек родных узнают…”       

    Источник публикации: Бирюкович, К. О. «Мы не ждали посмертной славы» / К. О. Бирюкович // Гомельская праўда. – 2004. – 1 июля.

«Чорныя выгары пустыроў». Писатель Иван Мележ о Гомеле, каким он его увидел после освобождения от немецко-фашистских захватчиков.

Народный писатель Беларуси Иван Павлович Мележ  (1921–1976) в статье «Трохі згадак і думак” поделился впечатлениями о Гомеле вскоре после его освобождения от немецко-фашистских захватчиков в 1943 году. 

Писатель  проезжал через освобождённый Гомель на родину в деревню Глинище Хойникского района Гомельской области следующее:

«Ніколі не забуду, як я сустрэўся з роднымі мясцінамі неўзабаве пасля вызвалення. 

Вочы мае бачылі раны такія страшныя і такія свежыя, што хацелася стагнаць, у грудзях увесь час ныла штосыці балючае, нясцерпнае, бясконцае. 

Ад самага Гомеля гарэў ва мне гэты боль…”

І далей: ”Нямыя, страўныя руіны Гомеля, жахлівы – ад вакзала да самага парку – пустыр… 

У Хойніках – тое ж, што і ў Гомелі, – чорныя выгары пустыроў…”               

Источник: Біруковіч, К. О. Гомельскія пуцявіны пісьменніка: да 85-годдзя Івана Мележа  / К. О. Біруковіч // Гомельская праўда. – 2006. – 10 лютага.

Маяковский в Гомеле

Маяковский в Гомеле (публикация А. Стукало, члена Союза журналистов СССР, в газете «Гомельская праўда», № 19 за 29 января 1991 года, с. 4).

В фондах Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина хранятся газеты, с помощью которых удалось установить точную дату выступления Владимира Владимировича Маяковского в Гомеле.

Сюда поэт приехал в феврале 1925 года из Минска. Еженедельник «Трибуна искусства» писал о минской встрече с Маяковским так: «Состоялся всего один вечер. Подобный на все вечера Маяковского. Переполненный зал. Аншлаг. Успех. Дождь записок… Было сосредоточенно тихо, когда поэт читал свой героический “Левый марш”, и шумно, весело, когда он сверкает своими бытовыми юморесками…»

Как же встречали и принимали В. В. Маяковского в Гомеле?

Газета «Полесская правда», орган Гомельского губернского комитета Российской коммунистической партии, губернского исполнительного комитета и губернского профессионального совета в номере от 27 января 1925 года загодя информировала своих читателей: «2 февраля в театре имени Калинина состоится выступление поэта Владимира Маяковского.

Программа (её содержание подаётся так, как обозначено в оригинале, – автор).

1) Вступительное слово «Что должен знать каждый?».

2) Отрывки из поэмы: а) 150 000 000; б) памятник рабочего клуба.

3) Маяковский – смеётся, Маяковский улыбается, Маяковский издевается.

4) Новые поэмы: разговор с А. С. Пушкиным на разные темы. Париж. Будущая война.

5) Тамара и демон. Севастополь. Ялта и другие. Стихи: “Солнце в гостях у Маяковского” и другие».

Объявление о приезде поэта ещё несколько раз появлялось на страницах газеты.

Характерно, что за несколько дней до приезда Маяковского в «Полесской правде» было напечатано его стихотворение “22 января 1924 года”.

Давайте представим атмосферу поэтического вечера, который состоялся 2 февраля 1925 года в Гомеле. Маяковский… Его могучий, напористый бас, кипение страстей, аплодисменты и стихи в замирающем от волнения зале.

В программу каждого выступления Маяковского включались «ответы на записки». На афишах эта часть вечера значилась как продолжение доклада и чтения стихов.

Большинство записок свидетельствовало о том, как высоко ценили слушатели авторитетное мнение, широкий кругозор поэта, его творчество.

Но среди множества записок попадались и въедливо-хулиганские, обидные. Маяковский всегда был готов на них ответить. Его ответы были остроумными, достигали особой полемической остроты и неизменно поддерживались слушателями.

Поэт в одном из своих стихотворений писал:

«Аудитория

              сыплет

                   вопросы колючие,

                      старается озадачить

                         в записочном рвении».

Организатор выступлений поэта по городам страны в последующие годы (1926–1930) Павел Ильич Лавут приводит в книге «Маяковский едет по Союзу» (М.: Советская Россия, 1963; второе издание – 1969 год, третье издание – 1978 год) несколько вопросов, которые поступили на одном из вечеров поэта в Тбилиси:

«Являетесь ли Вы членом ВКП(б)?»

Ответ.

- Я приобрёл массу привычек, несовместимых с организованной работой. Но от партии себя не отделяю и считаю себя обязанным исполнять все постановления большевистской партии, хотя и не ношу в кармане партийного билета».

«Товарищ Маяковский, кто будет читать ваши стихотворения после вашей смерти?»

Маяковский зло и резко ответил:

- У вас нет родственников в Гомеле? Узнаю по почерку. Там также такой умник нашёлся».

Тот же П. И. Лавут свидетельствует, что в каждом городе находились «сорняки», которые использовали «булавочные уколы».

Такие уколы не могли препятствовать успешному выступлению поэта.

В «Полесской правде» от 15 февраля 1925 года большую часть одной из страниц заняла рецензия «Силуэты современных писателей. Владимир Маяковский». Была помещена фотография поэта, что не совсем обычно, поскольку в те годы в газетах иллюстрации появлялись очень редко.

Автор рецензии рассказывал о раннем творчестве В. В. Маяковского, анализировал поэму «Облако в штанах», другие произведения.

- “Облако в штанах”, – подчёркивал рецензент, – большое достижение не только в поэтическом, но и в идеологическом багаже Маяковского. Написанное в 1914 году, в разгар военного патриотизма, охватившего русскую литературу, оно изобилует явно антимилитаристскими мотивами».

Автор рецензии писал, что Маяковский «начал с протеста против буржуазных прелестей, против “крепкозадого” буржуазно-немецкого быта». Он «раньше других  выпятил социальные мотивы города», и, наконец, «революция оформила бунтарские мотивы Маяковского, придала им смысл».

Хотя некоторые замечания критика носили субъективный характер, в целом в статье давалась правильная оценка творчества Маяковского.

В конце статьи автор отмечал: «Насколько можно представить из декламаций самого Маяковского, его «Лениниана» является значительным шагом по намеченному пути, по крайней мере, в той части, в какой мы её слышали».

Рецензент подчёркивал естественный пафос революции в произведениях поэта, большой подъём и размах его творчества. «Здесь впервые у Маяковского выступают люди, овеянные могуществом и печалью коллектива, который проводит в последний путь своего вождя. Здесь уже не схема коллектива, а коллектив – в своём могуществе, в дни, которые не забудет мир».

Ещё через месяц эта же газета так написала о поэме «Владимир Ильич Ленин», отрывки из которой поэт читал на своём вечере в Гомеле: «Новое произведение Маяковского – широкое полотно, на котором изображён Ильич с первых моментов возникновения рабочего движения в России и до наших дней, до нового ленинского набора. Ярко представлены узловые моменты революции, роль Ленина в них…».

Без сомнения, гомельскими слушателями поэма о Ленине была принята с восторгом. В автобиографии В. В. Маяковский писал, что реакция рабочей аудитории радовала и укрепляла его уверенность в необходимости поэмы.

Выступление Владимира Владимировича Маяковского в Гомеле 2 февраля 1925 года  помогло и местным литераторам, всем любителям поэзии ощутить «всю звонкую силу поэта».