Ойконим Гомель в плане типологии

Ойконим Гомель типологически соотносится с географическими названиями, оканчивающимися на -ль, -ля, которые фиксируются на территории расселения новгородских словен и кривичей. 

Эти топонимы возникли как результат славяно-иноязычных контактов, осуществлявшихся с V–VI веков новой эры.

Среди этих географических наименований на старых кривичских землях обращает на себя внимание название деревни Гомель Полоцкого района, расположенной на левом берегу реки Туровлянки у озера Гомель. 

Подробнее в книге:  © Рогалев, А. Ф.

Р 59   Гомель: страницы древней истории, формирование улиц, местные тайны и загадки / А. Ф. Рогалев. – Гомель: Барк, 2014. – 248  с. ISBN  978-985-7065-05-9

Авторское право. Ссылка обязательна.   

О различиях между формами Гомий, Гомей, Гомь, Гомье и Гомель

Различие между формами Гомий, Гомей, Гомь, Гомье и прочими, с одной стороны, и формой Гомель, с другой стороны, состоит в том, что последняя из них не имеет значения собирательности и не воспринималась, по-видимому, как наименование-прилагательное, относящееся к местности вообще, а являлась обозначением сложившегося поселения, осмыслявшегося отдельным, самостоятельным объектом вне обязательной связи с той местностью, в которой этот объект находился.

 Подробнее в книге:  © Рогалев, А. Ф.

Р 59   Гомель: страницы древней истории, формирование улиц, местные тайны и загадки / А. Ф. Рогалев. – Гомель: Барк, 2014. – 248  с. ISBN  978-985-7065-05-9

Авторский материал. Ссылка обязательна.    

О появлении ойконимической формы Гомель

К XVI веку форма Гомий трансформировалась в Гомей. Что касается формы Гомель, то она впервые появилась в инвентарях города и волости в конце XVI – начале XVII веков и возникла, по мнению первого «летописца» города Льва Алексеевича Виноградова, под влиянием латинской графики и латинского языка, на котором в то время писались государственные акты и документы Речи Посполитой.

Не исключено, однако, что отображение формы Гомель в письменных памятниках было обусловлено местным произношением названия, которое и учли составители гомельских инвентарей.

Подробнее в книге:  © Рогалев, А. Ф.

Р 59   Гомель: страницы древней истории, формирование улиц, местные тайны и загадки / А. Ф. Рогалев. – Гомель: Барк, 2014. – 248  с. ISBN  978-985-7065-05-9

Авторский материал. Ссылка обязательна.   

Гомий – «пересечённая оврагами местность»

Слова, обозначающие возвышенный рельеф (гору, холм, высокий берег), могут одновременно иметь и противоположное значение, то есть указывать на углубление, низину, яму, впадину, овраг, ущелье. 

Такая особенность отмечена не только в славянских, но и в других языках на евразийских просторах, и в этой связи небезынтересно обратить внимание на следующие географические термины: осетинское, таджикское гом, ком – «ущелье», персидское, афганское кам – «ущелье», лезгинское кам – «овраг», «балка», «ложбина», а в лезгинских диалектах ещё и «ручей», таджикское хами – «впадина, низина, небольшая низменность»,  хам – «опущенный», «имеющий склон», «извилина».

В этом контексте и название-прилага­тельное Гомий, Гомей могло «читаться» нашими предками не только и даже не столько как «холмистая местность», сколько как «пересечённая оврагами местность», а гидроним (наименование речки) Гомиюк понимался в значении «речка, протекающая в овраге».

Подробнее в книге:  © Рогалев, А. Ф.

Р 59   Гомель: страницы древней истории, формирование улиц, местные тайны и загадки / А. Ф. Рогалев. – Гомель: Барк, 2014. – 248  с. ISBN  978-985-7065-05-9

Авторский материал. Ссылка обязательна.          

Холмы и овраги в границах изначального Гомеля

Иллюзию «холмов» на территории старого парка создают именно глубокие овраги, бывшие русла речек, нёсших свои воды в прежние времена в сторону Сожа. Но если длительное время находиться, жить, вести хозяйство на высоком правом берегу реки Сож в окрестностях старого Гомеля, то неизбежно возникнет необходимость считаться не с холмами и возвышенностями, которых, в принципе, нет, а с глубокими оврагами, с выгодами и неудобствами пересечённой местности.

Это, как можно полагать, хорошо осознавали древние обитатели гомельских окрестностей. Это же заметили и первые славянские поселенцы, в речи которых произошло оформление названия-прилагательного Гомий, ставшего обозначением всей ближайшей «овражистой», пересечённой местности над Сожем.

Подробнее в книге:  © Рогалев, А. Ф.

Р 59   Гомель: страницы древней истории, формирование улиц, местные тайны и загадки / А. Ф. Рогалев. – Гомель: Барк, 2014. – 248  с. ISBN  978-985-7065-05-9

Авторский материал. Ссылка обязательна.          

Об ойкониме Гомий

Ойконим Гомий, Гомей по своей форме является славянским прилагательным, корневая часть которого (Гом-) в ландшафтном его понимании имела значение «возвышенность», «холм», «гора».

Подробнее в книге:  © Рогалев, А. Ф.

Р 59   Гомель: страницы древней истории, формирование улиц, местные тайны и загадки / А. Ф. Рогалев. – Гомель: Барк, 2014. – 248  с. ISBN  978-985-7065-05-9

Авторский материал. Ссылка обязательна.          

О названии оврага Гомиюк

Название древнего оврага Гомиюк, как нам представляется, состоит из двух частей, вторая из которых возникла в языке дославянских обитателей данной местности.

По крайней мере, в суффиксе -ук (-юк) есть основания видеть «стёртый» географический термин со значением «вода», «река». 

Подробнее в книге:  © Рогалев, А. Ф.

Р 59   Гомель: страницы древней истории, формирование улиц, местные тайны и загадки / А. Ф. Рогалев. – Гомель: Барк, 2014. – 248  с. ISBN  978-985-7065-05-9

Авторский материал. Ссылка обязательна.         

Речка Гомиюк

По оврагу Гомиюк в Сож в пределах первоначального Гомеля текла одна из нескольких малых рек на пересечённой, овражистой местности Гомий. 

Да, именно так назывался центр современного Гомеля в первые века новой эры, поскольку в первых летописных известиях о Гомеле древнерусской поры, в том числе и в первом упоминании города, употреблялась как раз форма Гомий...

Подробнее в книге:  © Рогалев, А. Ф.

Р 59   Гомель: страницы древней истории, формирование улиц, местные тайны и загадки / А. Ф. Рогалев. – Гомель: Барк, 2014. – 248  с. ISBN  978-985-7065-05-9

Авторский материал. Ссылка обязательна.    

Старая Белица. Забытый уездный центр XVIII века

Предисловие. 6 октября 1988 года в областной газете «Гомельская праўда» (№ 192) была опубликована моя статья «Беліцкая загадка, або дзе шукаць павятовы горад XVIII стагоддзя». На тот период это был мой любимый материал. В принципе, таким он остаётся и сегодня. В этой статье была исправлена историческая ошибка, касающаяся уездного города второй половины XVIII века Белица (нынешнего Новобелицкого района Гомеля).

Ведь эти городом сначала была деревня Старая Белица (населённый пункт Гомельского района) и лишь потом, администрация переехала в новый, построенный ради удовлетворения прихоти фельдмаршала Петра Александровича Румянцева город, ставший Новой Белицей.

Старая Белица

Из книги: © А. Ф. Рогалев. Гомельская старина. События, факты, исторические топонимы, первые фамилии. – Гомель: Барк, 2018. – 164 с. (с. 123–125) ISBN 978-985-7065-95-0

Гомель. Городская природа. 29 декабря 2020 года.

Из фотоальбомов Владислава Рогалева.

Гомель. Цвет сентября 2019 года.

Осенний мотив. Сентябрьская картинка. 2019 год. Из коллекции фотографий "Энергии природы". 
Автор Владислав Рогалев.

Фамилии жителей Гомеля, образованные от имён-оберегов, имён тотемного типа и антропозоонимов

При анализе непатронимических фамилий, восходящих к древним антропонимам, мы используем термины имя-оберег, имя тотемного типа и антропозооним.

Именем-оберегом называется обманное, или ложное имя, которое должно было уберечь человека от сглаза, порчи, наговора. В качестве оберегов чаще всего выступали:

- «плохие» имена типа Немил, Нелюба, Нехорошко, Некрас, содержавшие отрицательную характеристику именуемого и тем самым «нейтрализовавшие» злой умысел;

- имена типа Ненаш, Найдён, которые указывали на отсутствие кровного родства ребёнка с его родителями (к найденным, подкинутым детям злая сила, как считалось, не приставала);

- непонятные имена иноязычного происхождения, косвенно подчёркивавшие всё ту же «найденность» ребёнка.

В именах тотемного типа ощутимы отголоски тотемизма, то есть  веры в тотемного предка и культ тотемов – обожествляемых животных, растений, иногда даже предметов, а также географических объектов и явлений природы, считавшихся родоначальниками, опекунами и оберегателями определённой группы людей – рода, племени, общины (например, Бусел, Вевер, Волк, Дятел).

Антропозоонимом мы называем такое именование, которое параллельно использовалось как описательное обозначение какого-либо животного или какой-либо птицы и как имя человека (например, Белоногий, Беляй, Вислоух, Годун, Пеструн, Краснобород). 

© А. Ф. Рогалев Историческая антропонимия Гомеля и окрестностей. Гомель: Барк, 2009. Авторское право соблюдено.

О происхождении непатронимических фамилий жителей Гомеля и Гомельского района

Многие из непатронимических фамилий жителей Гомеля и Гомельского района образовались от мирских личных имён, которые в свою очередь нередко использовались ещё в дохристианскую эпоху и связывались по происхождению с самыми разными словами (Репа, Корень, Щеня, Гагара, Гуща, Лопата, Дуброва, Вереск, Берёза, Журавль, Бобр, Куница, Мураш, Вол, Лебедь, Шило, Синица, Блин, Лебедь, Мешок, Шуба, Пирог, Ступа, Заяц, Синица, Блоха и т. п.).

© А. Ф. Рогалев Историческая антропонимия Гомеля и окрестностей. Гомель: Барк, 2009. Авторское право соблюдено.

Фамильный фонд Гомеля. Многообразие непатронимических фамилий.

Непатронимические фамилии, в отличие от патронимических, не являются именованиями по отцу и не имеют патронимических суффиксов (ср.: Бык, Головач, Криволап, Черноглаз, Вьюн, Молчан, Спящий, Чудак, Шумило, Примак, Фабрикант, Бондарь, Бортник, Винокур, Боровой, Заболотный, Подгорный, Урбан, Аникей, Трошко, Иванец, Поляк, Швед, Коломиец, Могилёвец, Добрянский, Жлобинский, Ольшанский, Пинский, Азарх, Бернштейн, Брегер, Вайнберг, Витвер, Гафт, Гейштор, Димант, Кремер, Ланге, Леепо, Маракуца, Мапекуро, Найшулер, Огай, Орда, Палло, Певзнер, Понтус, Рапопорт, Сегал, Стельмах, Сулим, Сурта, Трахтенберг, Фельдман, Фрид, Хает, Хазан, Хейфец, Цовнер, Шеин, Шейфер, Шиллер, Штейнер, Штермер, Шульц, Эдлис, Эпштейн, Эрлих, Юспрах, Яловицер и другие).

Непатронимические фамилии очень характерны для антропонимикона Беларуси и Гомеля, в частности.

© А. Ф. Рогалев Историческая антропонимия Гомеля и окрестностей. Гомель: Барк, 2009. Авторское право соблюдено.

Патронимические фамилии с суффиксом -j- в Гомеле

В Гомеле фиксируются патронимические фамилии, имеющие притяжательный суффикс -j- (-ий): Бобровничий («сын Бобровника»), Козий («сын Козы»), Бабий («сын Бабы», причём Баба, с ударением на втором слоге – это тюркское в истоках имя в значении «уважаемый пожилой человек», «дедушка»).

© А. Ф. Рогалев Историческая антропонимия Гомеля и окрестностей. Гомель: Барк, 2009. Авторское право соблюдено.

Патронимические фамилии с суффиксами -ск, -цк в Гомеле и окрестностях

Некоторые патронимические фамилии жителей Гомеля и ближайших населённых пунктов имеют суффикс -ск, который в результате фонетических процессов внутри именования принимает форму -цк (например, Плескачевский, Ромашевский, Судиловский, Архицкий, Балбуцкий, Беляцкий, Кудрицкий). Такие фамилии указывают не на отца, а на родовую, семейную принадлежность первого носителя фамилии.

© А. Ф. Рогалев Историческая антропонимия Гомеля и окрестностей. Гомель: Барк, 2009. Авторское право соблюдено.

Неславянские патронимические фамилии в Гомеле

В Гомеле фиксируются неславянские по происхождению и оформлению патронимические фамилии например, Якобсон («сын Якоба», то есть Якова), Михельсон («сын Михеля»), Фуксон («сын Фука»), Шнеерсон («сын Шнеера»), Файтельсон («сын Файтеля»)...

© А. Ф. Рогалев Историческая антропонимия Гомеля и окрестностей. Гомель: Барк, 2009. Авторское право соблюдено.

Русские патронимические фамилии на -их, -ых в Гомеле и окрестностях

К русскому фамильному типу относятся  патронимические фамилии на -их, -ых (Глухих, Сухих, Толстых, Белых, Черных, Савиных и т. п.), представляющие собой в грамматическом отношении застывшую форму родительного падежа множественного числа прозвищ или личных имён.

Эти фамилии образовывались в русском этноязыковом ареале, в частности, на русском Севере, откуда они «мигрировали» примерно с XVII века на другие территории.

© А. Ф. Рогалев Историческая антропонимия Гомеля и окрестностей. Гомель: Барк, 2009. Авторское право соблюдено.

Языковая принадлежность фамилий на -ич, -иц (на материале фамильного фонда Гомеля и окрестностей)

Белорусскими патронимическими фамилиями являются:

- фамилии на -ич и -иц, образованные на основе полных отчеств от христианских личных имён в разных их формах – официальных и народно-разговорных (Кузьмич, Павлόвич, Алексиевич, Богданόвич, Ходасевич, Петрусевич, Федосевич, Дучиц, Юнчиц и т. п.);

- фамилии на -ич из полных отчеств от мирских имён и прозвищ (Воронович, Голубович, Соболевич, Буйнович).

© А. Ф. Рогалев Историческая антропонимия Гомеля и окрестностей. Гомель: Барк, 2009. Авторское право соблюдено.

Языковая принадлежность фамилий с суффиксами -ук, -юк (на материале фамильного фонда Гомеля)

Часто украинскими по происхождению являются и фамилии с суффиксами -ук, -юк (ср. Слепчук, Гладчук, Довгалюк, Ковбасюк, Сиротюк, Климук, Максимук, Гнатюк, Гаврилюк, Данилюк и т. п.). 

Указанные суффиксы обозначали молодых людей, обычно сыновей, а иногда и учеников человека, имя или прозвище которого заключено в основе таких фамилий.

Данные номинации в прошлом распространялись на территорию Беларуси преимущественно из западноукраинского ареала, а потом стали образовываться и в белорусском языке. 

Но для белорусской антропонимии более типичны патронимические фамилии на -ук с предшествующим твёрдым согласным, а для украинской антропонимии – фамилии на -юк с предшествующим мягким согласным.

Заметим, что среди фамилий на -ук, -юк также далеко не все патронимические. Есть и непатронимические фамилии, образованные лексико-семантическим способом преимущественно от соответствующих форм христианских личных имён. 

Тип фамилии может быть определён более или менее точно только применительно к каждой конкретной фамилии.

© А. Ф. Рогалев Историческая антропонимия Гомеля и окрестностей. Гомель: Барк, 2009. Авторское право соблюдено.

Патронимические фамилии с уменьшительными суффиксами (из фамильного фонда Гомеля и окрестных населённых пунктов)

К патронимическим фамилиям относятся среди прочих также фамилии с уменьшительными суффиксами, выступавшие в роли патронимов (патронимических имён) ещё в древневосточнославянское время.

В русском языке уменьшительные формы личных имён и прозвищ в качестве фамилий употребляются редко. Они широко распространены в белорусском и украинском языках.

Например, характерными для белорусов являются патронимические именования Бобрик (сын человека по старинному дохристианскому в своих истоках имени Бобр) и Бобчёнок (сын носителя мирского имени Боб), а для украинцев – Вороненко и Жданенко (дети Ворона и Ждана).

Уменьшительные формы мирских имён обозначали, как правило, прежде всего патронимические связи и лишь вторично саму уменьшительность как таковую.

После утверждения христианских имён в диалектах и просторечии появилось много формально сходных с патронимическими формами от мирских имён неофициальных вариантов христианских имён, которые функционировали преимущественно как уменьшительные именования с ласкательной, уничижительной, пренебрежительной, неодобрительной экспрессией в конкретных ситуациях использования: Иванец – от Иван, Родька – от Родион, Петрик – от Пётр, Романочко – от Роман, Кастусёк – от Константин, Казеко – от Казимир и т. п.

Поэтому разграничение патронимических и непатронимических (обычных экспрессивно-уменьшительных) форм, образованных от христианских личных имён,  вызывает определённые трудности, преодоление которых в ряде случаев возможно исключительно на основе субъективного видения конкретных фамилий, в которых эти именные формы отобразились.

В Гомеле подобных фамилий немало, причём самых разных типов, например: Аврашко, Андрейко, Беспалько, Сидорко, Сергейко, Аксютик, Архиповец, Петрук, Антонюк, Наумчик, Арончик, Адамчик, Барташонок, Самуйлёнок, Степанец, Федорец.

© А. Ф. Рогалев Историческая антропонимия Гомеля и окрестностей. Гомель: Барк, 2009. Авторское право соблюдено.

Специфика офамиливания в XVIII – начале XIX века

До конца XVIII века на фамилии типа Романов, Алексеев, Агафонов, Семёнов, которые были связаны с полной формой христианских личных имён, встречались нечасто. Они появлялись у тех, кто не имел устоявшихся мирских имён (прозваний) или же имел довольно обидные прозвания, от которых намеренно избавлялись, чтобы избежать образования на их основе семейных именований.

С конца XVIII – начала XIX века стали возникать фамилии от многочисленных бытовых и просторечных форм канонических личных имён. В то время при составлении списков рекрутов, набираемых из крепостных крестьян, требовалась обязательная запись фамильного прозвания. У крестьян же такового не было, поэтому в графу «фамилия» заносилась форма отчества от официального христианского имени отца.

Писцы следовали указу правительства и старались не использовать при записи крестьян их «уличные» личные прозвания, которые считались в большинстве своём «срамными» и «обидными». Отчество от полного христианского имени отца становилось формой фамилии.

В результате появилось очень большое число носителей одних и тех же фамилий, особенно связанных с отчествами от частотных календарных имён, в частности, Иванов, Васильев, Петров, Михайлов, Фёдоров, Павлов, Дмитриев, Григорьев, Степанов, Яковлев и других.

Начала формироваться ситуация, характерная, например, для современной девятимиллионной Швеции, где примерно 700 тысяч человек носят фамилию Андерсон, около полумиллиона – фамилию Иогансон, а ещё сотни тысяч человек – фамилии Олсон, Свенсон и Петерсон.

Стремление уйти от однофамильности и привело к практике образования фамилий непосредственно от народных форм христианских личных имён, минуя стадию отчества.

Так, если до этого от имени Пётр, например, образовывалась только фамилия Петров, то затем на основе разных неофициальных и неканонических форм данного имени стали возможными такие простонародные фамилии патронимического типа, как Петриков, Петраков, Петрунин, Петрухин, Петрушин, Петрачков, Петрищев и другие.

© А. Ф. Рогалев Историческая антропонимия Гомеля и окрестностей. Гомель: Барк, 2009. Авторское право соблюдено.

Русский тип патронимических фамилий в Гомеле и окрестностях города

Патронимические фамилии с суффиксами -ов, -ев, -ин, -ын относятся к русскому типу фамилий.

Такие фамилии в своих истоках были притяжательными прилагательными и первоначально выполняли функцию отчеств – указывали на принадлежность человека определённому отцу (Петров – «сын Петра», Андреев – «сын Андрея», Шубин – «сын Шубы», Лисицын – «сын Лисицы»). В данных примерах Петров, Андреев, Шубин, Лисицын – это полуотчества, или неполные отчества.

Русский тип фамилий известен в Гомеле и в Беларуси в целом, но в целом фамилии на -ов, -ев составляют здесь примерно 22 % всего фамильного фонда, а фамилии на  -ин,  -ын – не более 8 %.

© А. Ф. Рогалев Историческая антропонимия Гомеля и окрестностей. Гомель: Барк, 2009. Авторское право соблюдено.

Патронимические и непатронимические фамилии в Гомеле и окрестностях города

Все современные фамилии, которые фиксируются в Гомеле, в пределах Республики Беларусь и во всём восточнославянском ареале в целом, распределяются на две большие группы (или на два фамильных типа) – патронимические и непатронимические.

Как видно из самих этих терминов, они являются по отношению друг к другу антонимами. Объединяет же их то, что они соотносятся с понятием «патроним» (греческое по происхождению слово патроним означает «имеющий имя отца»).

Патронимами называются именования по имени или прозвищу отца или предков по отцовской линии (в последнем случае патронимы из отчества, каковыми они являлись по происхождению, преобразовывались в более или менее устойчивые семейные, родовые прозвания).

Подробнее в книге: © А. Ф. Рогалев Историческая антропонимия Гомеля и окрестностей. Гомель: Барк, 2009. Авторское право соблюдено.

Матронимические фамилии (на материале фамилий жителей Гомеля и окрестностей)

Некоторые фамилии связаны не с патронимами, а с матронимами, то есть именованиями по имени или прозвищу матери. Матронимы появлялись в тех случаях, когда по каким-либо причинам отсутствовал отец (погиб, умер, был записан в рекруты, оставил семью, сослан на каторгу и т. д.) и роль юридического лица в семье переходила к матери.

Матронимическими, например, являются фамилии Любавин (от женского мирского имени Любава), Нелюбин (от Нелюба), Русавин (Русава), Красавин (Красава), Гостюхин (Гостюха), Марфин (от христианского имени Марфа), Оленин, Аленин (Олена, Алена), Меланич (Меланья), Маврин (Мавра).

© А. Ф. Рогалев Историческая антропонимия Гомеля и окрестностей. Гомель: Барк, 2009. Авторское право соблюдено.

Языковая принадлежность фамилий на -енко (на материале Гомеля и окрестностей)

Фамилии на -енко (Абакуменко, Борисенко, Остапенко, Тарасенко, Юрченко, Янченко и т. п.) являются фамилиями украинского типа, при этом они все имеют уменьшительно-патронимическое значение.

Основной ареал их бытования в Беларуси – Посожье, Поднепровье и восточная часть Придвинья. Распространение здесь таких фамилий связано с миграциями населения с территории Украины на север вверх по течению Сожа и Днепра, начиная с древнерусского времени и вплоть до конца XVII века.

Подробнее в книге: © А. Ф. Рогалев Историческая антропонимия Гомеля и окрестностей. Гомель: Барк, 2009. Авторское право соблюдено.

Становление трёхчленной формулы именования лиц (имя + отчество + фамилия)

Возникновение фамилий в Гомеле в XVII веке способствовало постепенному превращению официального личного идентификационного знака в трёхчленный (личное имя + отчество + фамилия).

Однако даже в XIX веке не было всеобщей и единой формулы именования лица. Количество основных компонентов в развёрнутой формуле колебалось от двух до трёх в зависимости от социального положения именуемого. 
Кроме того, очень долго в официальной формуле именования лица использовался вспомогательный компонент – слово сын или дочь.

Эти слова сначала относились к отчеству и до XV века ставились непосредственно перед отчеством (Девятко сын Астафьев), а в дальнейшем писались уже после отчества (Варлаам Михалёв сын).

Такая закономерность соблюдалась и после появления фамильных прозваний (Гаврило Петров сын Ушаков). В XIX веке слово сын (дочь) стало относиться к фамилии (Гаврило Петров сын Ушаков), а со второй половины XIX века обычно опускалось.

Только в советское время формулы развёрнутых официальных именований мужчин и женщин получили одинаковую трёхчленную структуру.

© А. Ф. Рогалев Историческая антропонимия Гомеля и окрестностей. Гомель: Барк, 2009. Авторское право соблюдено.

Усложнение формулы именования лиц в XVII веке. О некоторых именованиях жителей Гомеля и окрестностей по данным на 1681 год.

На индивидуально-дифференцирующую функцию обозначения людей неизбежно наслаивалась социально-дифференцирующая функция. Привилегированные сословия стремились внести в формулу именования такие элементы, которые бы отличали именитых людей от представителей других сословий. Поэтому те же отчества стали употребляться в двух разновидностях – в форме полного отчества и полуотчества.

В восточнославянской антропонимической системе в целом постепенное усложнение формулы именования лица нередко приводило к появлению пяти дифференцирующих компонентов. Помимо личного имени использовались прозвище и указание на отца (мать), а также ссылки на происхождение, место рождения, постоянное место жительства или место земельного владения, на род занятий или социальное положение.

Так, в документах XVII века зафиксированы следующие именования лиц мужского пола: москвитин Истомка Феофанов сын, прозвище Лабза; трубник Микита Григорьев сын Новосильцев; Исай Осипов судописец.

Женские формулы официальных именований были таковы: Семёновская жена Романова сына Смирнова вдова Настасья Алексеевна дочь; старица Пелагея Иванова дочь; Катерина Петрова дочь Андреевская жена Юрьева; Семёна Терентьева сына Баранова вдова Мавра Семёнова дочь (примеры взяты из работы В. К. Чичагова «Из истории русских имён, отчеств и фамилий»; см. «Список основных печатных изданий, использованных при подготовке словаря»).

Сложные именные формулы, однако, были характерны больше для антропонимии Русско-Московского государства, чем для Великого княжества Литовского. По крайней мере, в документах XVI–XVII веков, относящихся к Гомельской волости, а затем Гомельскому староству, указываются преимущественно двучленные антропонимические формулы. Впрочем, иногда встречались и более сложные по структуре именования лиц.

Так, среди крестьян-дворовладельцев села Бобовичи Гомельского староства в 1681 году указывался Гришко Андреев бобровник. Здесь бобровник – «тот, кто разводит бобров» или «смотритель мест, где водятся бобры».

Среди жителей Гомеля того времени был коваль Дрозд, то есть реальный кузнец. Если указание на профессию в формуле именования лица, отображённой в письменных памятниках, подавалось со строчной буквы, то оно являлось своего рода «паспортными данными» человека, дополнявшими его именование.

Обозначения занятий или места происхождения и жительства могли даваться и с прописной буквы (например, в том же документе 1681 года применительно к крестьянам Юрковичской слободы – Алуфер Коваль, Фёдор Москаль или жителям Гомеля – Ничипор Пушкарь, Абакун Резник, Максим Котляр, Семён Кричевец, Яхим Швец, Пархом Беднар, Мокей Мельник). Это были уже не только и не столько «паспортные данные», сколько собственно прозвища или даже фамильные прозвания.

Собственно прозвища, превращаясь в фамильные прозвания, переставали непосредственно характеризовать человека в том или ином отношении.

Так, в нашем примере Алуфер Коваль не обязательно был кузнецом, Абакун Резник – мясником, а Пархом Беднар – ремесленником-бочкарём, мастером по изготовлению бочек.

Написание в документе Гришко Андреев бобровник не означало, что этот человек получил затем прозвище Бобровник, которое впоследствии стало фамильным прозванием.

Во многих случаях строгой границы между прозвищами и так называемыми «паспортными данными», по всей видимости, не было.

Подробнее в книге: © А. Ф. Рогалев Историческая антропонимия Гомеля и окрестностей. Гомель: Барк, 2009. Авторское право соблюдено.

Из предыстории фамилий жителей Гомеля и окрестностей

Чтобы объяснять конкретные фамилии, надо знать также предысторию фамилий.

Первоначальная формула именования лица была одночленной. В дохристианский период люди имели только личное имя, данное родителями, которое в процессе социализации человека (при вхождении его в общество) могло заменяться прозвищем, данным социумом. Прозвище превращалось в личное имя, известное всем, то есть в явный идентификационный знак.

Кроме явного имени, у людей старого Гомеля могло быть тайное имя, которое знали только самые близкие люди. Наличие двух имён – явного и тайного – не меняло формулы именования лица. На протяжении многих веков она оставалась одночленной, потому что состояла исключительно из личного имени (прозвища).

Вот примеры некоторых личных имён (прозвищ) людей, живших в Гомеле в XI веке: Бык, Третьяк, Беляй, Пятюня, Вечорка, Ярец, Ждан, Лобач, Кульша, Ляпун, Шибан, Поздняк, Зубко, Бегун, Ушак. Все они со временем трансформировались в фамилии.

По мере развития общественно-политической и экономической жизни и усложнения социальной структуры общества, главным образом после принятия христианства, стало недостаточным называть человека только одним именем.

К личному имени стали прибавлять определение, указывавшее на родственные связи с главой семьи, рода. У людей, таким образом, появилось именование по отцу, реже – по матери. Формула именования лица стала двучленной, потому что состояла уже из двух словесных фактов.

Одним именем до конца XVII – начала XVIII веков продолжали именоваться, главным образом, служители религиозных культов. Только по имени назывались и крепостные крестьяне, однако это не было общим правилом и касалось преимущественно крестьян Московского государства.

© А. Ф. Рогалев Историческая антропонимия Гомеля и окрестностей. Гомель: Барк, 2009. Авторское право соблюдено.

Что следует учитывать при объяснении фамилий жителей Гомеля и других местностей?

Обращение к истории гомельских фамилий показывает, что ни одна из существующих ныне фамилий не образовалась на основе нарицательного слова. Любой фамилии обязательно предшествовало имя собственное – личное имя предка, прозвище, та или иная форма отчества, географическое название. 

Чтобы понять конкретную фамилию, необходимо знать фамильную типологию, закономерности структуры фамилий и способы их образования. Фамилию нельзя объяснить, видя в ней только корень.

Впрочем, даже корневую часть фамилии во многих случаях найти непросто. Так, немало фамилий образовано от просторечных и диалектных форм христианских личных имён. Сложность в данном случае заключается в соотнесении неофициальной формы христианского имени с полной официальной (канонической) формой. Кто сразу и безошибочно определит, что Самусь – это Самуил, Вахруша – Варфоломей, Кснята, Снята – Константин, Калина – Каллиник, а Фесь – Федосий (Феодосий) или Фест (Феост)?

© А. Ф. Рогалев Историческая антропонимия Гомеля и окрестностей. Гомель: Барк, 2009. Авторское право соблюдено.